![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maryxmasиз рассылки Сергея Ушакина
В. А. ШНИРЕЛЬМАН
Шнирельман Виктор Александрович - д-р ист. наук, главный научный сотрудник ИЭА РАН.
ОТ "СОВЕТСКОГО НАРОДА" К "ОРГАНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ": ОБРАЗ МИРА РУССКИХ И УКРАИНСКИХ НЕОЯЗЫЧНИКОВ
Славяноведение, 2005 №6
К идеям, создаваемым на наших глазах русскими неоязычниками, можно подходить с трех разных позиций. С точки зрения профессиональных ученых (историков, археологов, этнографов и лингвистов), речь идет о деятельности дилетантов, не только искажающих "научные факты", но и прибегающих к откровенным фальшивкам ("Влесова книга") в поиске псевдонаучных оснований для своих фантастических построений. Поэтому такие ученые стараются не замечать деятельности неоязычников или, в крайнем случае, яростно критикуют их за "искажение исторической истины". Вторую позицию занимают правозащитники, обнаруживающие в идеологии неоязычников признаки шовинизма и расизма и поэтому обвиняющие их в возбуждении межэтнической розни. Оба эти подхода,
разумеется, имеют свои серьезные основания. Но возможен и третий подход, связанный с изучением самих основ неоязыческого мировоззрения, включающих отношение к таким вечным вопросам бытия, как жизнь и смерть, человек и природа, личность и общество, тендерные отношения, символика и пр. Именно об этом и пойдет речь в данной работе.
Но начать следует с определения. В западной науке раздаются голоса о том, что использование введенного христианами термина "язычники" некорректно и должно быть оставлено, так как имеет негативные коннотации [1]. Однако и такие авторы признают, что некоторые западные общины сами называют себя языческими. В России одно из самых авторитетных общинных объединений, Круг
Языческой Традиции (КЯТ), также вполне осознанно использует этот термин, не видя в нем ничего зазорного. Поэтому и я считаю его вполне приемлемым. Вместе с тем, лидеры КЯТ протестуют против термина "неоязычество", утверждая, что они восстанавливают "исконную традицию" дохристианского времени (см., например: [2. С. 66]).
Однако имеется множество аргументов, позволяющих в этом сомневаться. Наиболее очевидные из них следующие. Во-первых, нынешние язычники активно пользуются не только кириллической письменностью, принесенной на Русь христианами (у первобытных славян-язычников письменности вовсе не было), но и Интернетом, что для аутентичного язычества аномально. Во-вторых, они
представляют себя родовыми общинами, "воспроизводящими родовые (языческие) отношения в новых поколениях" и принадлежащими к "одному ро-
стр. 3
ду-племени", хотя ничего общего с аутентичными родовыми общинами у современных организаций городских обитателей не обнаруживается 1 . В-третьих, первобытные религиозные верования были теснейшим образом связаны с традиционным образом жизни и социальной организацией, что также отсутствует у современных язычников. В-четвертых, стремясь защищать древние курганы не
только от хищнического разрушения, но и от археологов, современные язычники не осознают, что они бы ничего не знали ни о курганах, ни о погребенных в них людях, если бы не было современной науки. В-пятых, в языческие времена у славянских племен не было и никакой унифицированной системы верований. Такая система создается лишь ныне нашими современниками. Наконец, в-шестых,
существует немало язычников, предпочитающих называть свои верования "этническими". Но никаких этнических (в современном смысле) образований в первобытности не было, а были родо-племенные общности, имевшие совершенно иные основания и иную структуру. Все это говорит о том, что нынешние язычники являются людьми, тесно связанными со своей эпохой, с ее социальными отношениями и понятиями. Между ними и исконными язычниками - целая пропасть. Вот почему мне представляется разумным сохранить термин "неоязычество"2 .
Смерть Советского Союза - рождение неоязычества
Советский период отличался от дореволюционного не только политическим устройством, но и концепцией жизни и смерти. Царская империя подчеркивала свою преемственность в истории, а советская власть всеми силами стремилась освободиться от "темного" исторического прошлого. Царская империя отличалась консерватизмом и ценила традицию, а советская власть ломала все прошлые традиции и устремлялась вперед к "светлому будущему". Все это, безусловно, влияло на концепцию жизни и смерти. Православных в царской империи успокаивала мысль о возвращении в "царство небесное", "царство Христово". А советские люди жили ради будущего, ради построения грядущего счастливого общества на земле. Соответственно, для православных смерть означала воссоединение с предшествующими поколениями, встречу с предками, хранителями вековых традиций, а для советских людей она знаменовала вступление в когорту героев, отдавших жизнь за светлое будущее. Поэтому будущее значило для советских людей много больше, чем прошлое, и глубокое знание истории поначалу не представляло большой ценности.
1 Отдав 20 лет изучению первобытных и традиционных обществ, я с сожалением обнаруживаю, что нынешние адвокаты "родо-племенных религий" вовсе незнакомы с огромной научной литературой, посвященной этим сюжетам. С научной точки зрения, странно звучит утверждение язычников о том, что они будто бы "воспроизводят родовые отношения в новых поколениях". Столь же странно
звучит стремление Н. Сперанского познать "первоначальные (т.е. дохристианские. - В. Ш.) ценности нашего народа" (см.: [3]). Ведь неясно, о каком "народе" может идти речь для дохристианской Руси, наполненной различными племенными общностями, не ощущавшими никакого единства. Поэтому у неоязычников и встречаются такие нелепости, когда, например, Калининградская "Община Сколотое", присвоив себе скифское имя, почитает древние прусские святыни, хотя ни скифы, ни пруссы не имели никакого отношения к древним славянам! Возможно, все это происходит потому, что роль духовных лидеров взяли на себя люди, далекие от гуманитарных наук и поэтому незнакомые со спецификой гуманитарного знания.
2 Термин "неоязычество" используют и другие исследователи (см. [4 - 7]).
стр. 4
Вместе с тем советская власть десятилетиями внушала людям идеи коллективизма и нерушимой общности. Эти идеи воспринимались людьми на двух уровнях: на одном - как общность "советского народа", или гражданская общность, на другом - как этническая или этнокультурная общность. Первое лучше усваивалось русскими и обрусевшими людьми, второе - титульными народами республик разного уровня, а также этническими группами, ощущавшими дискриминацию. Однако в условиях авторитарного режима никакого гражданского общества в СССР так и не возникло. Зато советские механизмы формирования власти и ее реальные действия прямо или косвенно укрепляли этническую идентичность как чувство принадлежности к примордиальной общности. В частности, в послевоенный период советские условия существования консервировали традицию и прививали людям чувство "самобытности". Ведь, с одной стороны, только коренные народы, способные продемонстрировать свою самобытную культуру, могли рассчитывать на получение автономии или каких-либо иных льгот и привилегий. С другой же - в условиях сталинских депортаций народов и продолжавшейся дискриминации этих народов в последующие десятилетия люди в особенности ощутили свою нерасторжимую связь с этнической принадлежностью, делавшей их объектом преследований или, напротив, открывавшей путь к льготам независимо от личных качеств.При этом, как ни парадоксально, концепция самобытности исключала религию (ибо советское общество подчеркивало свой атеизм), но в то же время включала народную обрядность. В 1960 - 1970-х годах такое отношение к действительности стало даже укрепляться властями под лозунгом создания новой советской обрядности. Некоторые исследователи объясняют это тем, что к 1960-м годам марксизм-ленинизм утратил свою революционную притягательность и превратился в "очень консервативный набор идеологем, оправдывавших и поддерживавших существующий порядок" [8. Р. 24]. Поэтому введение социалистических обрядов, начиная с 1960-х годов, было "попыткой лидеров
остановить закат политической религии" [8. Р. 43]. При этом, восстанавливая народные праздники, советские чиновники "стремились убрать оттуда, насколько возможно, их христианское содержание, оставляя нетронутым языческое. Восстановление язычества не рассматривалось как угроза, в отличие от роста общественного интереса к церкви" [9. Р. 46] (см. также: [8. Р. 137 - 139]).
Разочарование в идее коммунизма, нараставшее с 1960-х годов, заставило советского человека обратиться к прошлому. Чем более призрачным и неустойчивым казалось будущее, тем привлекательнее становилась идея прошлого. Кульминацией таких настроений стал нашумевший роман В. Чивилихина "Память" (1982), по выходе которого многие принялись изучать свою генеалогию. Идея счастливого будущего быстро сменилась страстным желанием вернуться к корням, что стало поворотным моментом в умонастроениях советского человека и обозначило его сдвиг к постсоветской модели. Это же
послужило важным рубежом в становлении неоязычества (см.: [10. С. 226 - 237]), и не случайно первая русская националистическая организация, сознательно выковывавшая неоязыческие идеологемы, взяла себе название "Память"3 .
3 Один из организаторов движения, В. Емельянов, вспоминал, что "Память" была задумана как языческая, антихристианская организация (см.: [11. С. 3]).
стр. 5
Родившись в последние советские десятилетия и став нелегитимным ребенком советской власти в эпоху ее распада, русское неоязычество восприняло целый ряд советских представлений и стереотипов 4 . Среди них - этническое видение действительности, вера в примордиальный образ народа (этноса), преклонение перед "народной (крестьянской) традицией", приоритет коллектива
(органической общины) перед личностью, вера в живительную силу родной земли, а также глубоко укоренившееся ощущение постоянно нависавшей над страной угрозы, исходившей от якобы безусловно враждебного окружения. В том же ряду стояли полное неприятие христианства и ксенофобия. Но если для советской власти борьба с христианством и ксенофобия вытекали непосредственно из государственной идеологии атеизма и противостояния капиталистическому Западу, то в головах неоязычников обе эти концепции смешались и превратились в защиту России как "русского государства" от "инородцев" и их "разрушительного влияния". В то же время они продолжают верить в "счастливое будущее", ища опору не в дискредитировавшем себя в их глазах рациональном
"марксизме-ленинизме", а в иррациональных традиционалистских концепциях5 .Вот, например, как были сформулированы задачи Славянского неоязыческого движения "родноверов" на Вече, состоявшемся 7 августа 2004 г. в г. Кобрин (Белоруссия): "В условиях глобальной цивилизационной, идеологической и информационной войны против наших народов Родная Вера становится реальной
духовной альтернативой чужеродным космополитическим системам. Противники используют старые и новые, все более изощренные формы агрессии против наших народов. В духовной сфере - это навязывание авраамических религий, насильственная евангелизация общества, подмена этнических религий искусственно созданными псевдоучениями, зомбирующими людей. В связи с этим
мы считаем, что необходимо поставить вопрос перед правозащитными организациями о неправомерности монополии авраамических религий, ведущей к сращиванию церкви и государства, а также принудительной христианизации населения в государственном масштабе через СМИ, систему дошкольного и среднего образования".
А вот как "родноверы" понимают свою идентичность. "Родовое Славянское Вече решило считать славянскими родноверческими общинами те, которые генетически принадлежат к славянскому роду (суперэтносу); чтят традиционный славянский обычай; считают Родовое мировоззрение основным; славят исконных Славянских Богов (славянский политеизм)" [15]. Еще четче дорогую для этих неоязычников мысль выражает пользующийся у них высоким уважением волхв Доброслав (А. Добровольский): "Под кровью необходимо понимать жизненное наследие расы... Кровь является носителем особой сокровенной силы.
4 Многие деятели неоязыческого движения подчеркивают свою приверженность идеям коммунизма и коммунистической морали. Для них язычество представляется не религией, а идеологией или мировоззрением. Религию они отождествляют с "мракобесием", что полностью соответствует установкам советского атеизма (об этом см.: [12]). По словам национал-социалиста Доброслава,
"природопожирающий капитализм есть уродливое порождение иудо-христианской цивилизации". Он призывает: "ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА -НАЗАД. Назад к своим изначальным языческим ценностям, назад от культа наживы к культу Жизни, назад к своей солнечной религии - обожанию Природы" [13].
5 В этом они солидарны с некоторыми европейскими левыми, также обратившимися к иррационализму, как это отметил П. Бурдье [14. Р. 185].
стр. 6
Чистота крови является сокровищем. Нарушить чистоту рода, значило навсегда утерять родство с Предками-Покровителями" [16].Следовательно, главными основаниями деятельности "родноверов" являются, с одной стороны, вера в биологический (расовый) характер этнической общности, а с другой - стремление защитить ее культурные основы от размывания в условиях глобализации. При этом самым страшным противником им видятся мировые ("авраамические") религии, подрывающие идею "самобытности". Поэтому для главы Союза Славянских Общин Славянской Родной Веры (ССО СРВ) В. С.
Казакова первостепенную важность представляют такие символы, как "одна Родина, одна кровь, один язык, одна вера" или, короче, "Природа, Родина, Народ"6 [17]. А первым правилом Славянской общины Свентовида (г. Славянск-на-Кубани) является "стремление к языческому будущему НАЦИИ" [18]. Правда, для некоторых других активистов неоязыческого движения знаковыми символами служат "род, семья, община, племя, народ, Земля и Природа", а не нация и национальность. В этом смысле ССО СРВ с его нездоровым интересом к "кровному родству" противостоит КЯТ, деятели которого 17 марта 2002 г. подписали Битцевское обращение, направленное против расизма и неонацизма в языческом движении (это - новое веяние в неоязыческом движении, ибо до конца 1990-х годов многих его лидеров коричневые тенденции не особенно тревожили).
Неоязычество и этнонационализм
Неоязычество ознаменовало поворот советского национализма к религии и расиализации действительности. В прошлом немало специалистов по национализму (начиная с Карлтона Хейеса [19]) сравнивали его с секулярной религией (о концепции гражданской и политической религии см.: [20 - 22; 8. Р. 37 - 44; 23 - 24]). Похоже, что в XXI в. секулярная религия превращается в религию
настоящую с креном к фундаментализму, тем более что, как показал Хейес, национализм унаследовал многие особенности религии, прежде всего христианства (миф, ритуал, процессии, памятные места, культ святых, священные тексты и символы, гробницы великих людей и пр.). Двести лет национализма не привели человечество к счастью, и сейчас национальное государство переживает кризис. Национализм, как и коммунизм, постигло глубокое разочарование. Глобализация вызывает у людей смешанные чувства и заставляет многих обращаться к культурным корням. Отсюда рост
фундаментализма, провозглашающего, что теперь не будущее, а именно прошлое нуждается в защите. Весьма ярко и последовательно это представлено Славянским неоязычеством, сознательно объединяющим религию с этнонационализмом 7 . Ведь и неоязычество, и национализм объявляют Богом нацию или этническую группу, превращая их в эпических героев, первопредков 8.
6 Этот лозунг взят у "национал-социалистического язычника" Доброслава (см.: [13]).
7 Характерно, что тот же лидер ССО СРВ В. С. Казаков не делает различия между религией и идеологией.
8 Здесь уместно вспомнить, что в 1790-х годах в революционной Франции были попытки ввести религию Разума, а затем - поклонение Высшему Существу. Это и было тогда религией национализма (см.[19. Р. 56]).
стр. 7
Вот почему особую ценность для неоязычников приобрела "чистая традиция", якобы чудом избежавшая чужеродного влияния. Эта логика естественным образом приводит русских и украинских неоязычников к образу дохристианской Руси, еще не испорченной "инородцами"9 . Именно этой Руси приписывается головокружительная история, изобретение письменности, необычайная мудрость,
непревзойденная боевая слава, создание первых мировых империй, господство над другими народами и щедрое наделение их своими культурными достижениями. Такая неизбывная ностальгия по отдаленному прошлому делает понятным необычайный расцвет псевдоисторического мифотворчества в среде русских и украинских неоязычников. Поэтому их религиозные трактаты очень часто
напоминают историософские сочинения.
Тем самым идеология, исповедуемая русскими и украинскими неоязычниками, позволяет причислять их к категории этнических националистов. Действительно, большинство из них по старой советской традиции отождествляют этническую группу с этнонацией10 . Например, для Доброслава "язычество дословно - то же, что и народность. Народное языческое мирочувствование есть чувство кровное, национальное, в отличие от международных религий христианства и ислама" [25]. Так язычество отождествляется с национализмом или, точнее, этнонационализмом, и это столь же характерно для украинских пропагандистов неоязычества [26. С. 4 - 5; 27. С. 95] (см. также [28. С. 38 - 39]), как и для марийских [29. С. 53 - 59] или латышских [30. С. 80 - 113]. Ведь ведущее место в их иерархии ценностей занимают ценности этнические - во-первых, этническая культура, включая религию, а во-вторых, этнократическое государство. Но "этническую группу", "общину" (Gemeinschaft) они ставят выше государства. В соответствии с доктриной "самобытности", неоязычники убеждены в том, что каждая этническая группа уникальна во всех своих проявлениях, т. е. должна по определению обладать не только самобытными языком и культурой, но и своей собственной "этнической религией". Последние ежегодные международные конгрессы неоязычников, начиная с 1998 г., регулярно объявляли себя Конгрессами этнических религий11 . На бывшей европейской части СССР лишь литовские неоязычники стараются избегать этнизации своей религии. Они предпочитают говорить о "балтийской духовной традиции", придавая ей территориальное, а не этническое значение [32. С. 11 - 12].
Бессмертие народа
Для "этнической религии" достаточно типичны взгляды лидера киевских язычников Зореславы (Г. Лозко), опубликовавшей в 1994 г. книгу об "украинском язычестве". В ней она сделала попытку систематизировать древнеславян-
9 В России корни такого яростного неприятия внешнего влияния уходят к славянофилам, негативно воспринимавшим любые культурные заимствования, презрительно называя их "подражанием".
10 В известной степени это справедливо, ибо термин "язычество" есть ничто иное, как калька с греческого "этнос".
11 Показательно, что этот подход смыкается с тем, который демонстрирует духовный лидер французских Новых правых А. де Бенуа, высоко оценивающий язычество именно за его способность сохранять и подпитывать локальные культурные идентичности (см.: [31. Р. 186]). Не случайно руководимое А. Аратовым (Огневедом) издательство "Русская Правда" выпустило недавно его
книгу "Как можно быть язычником" (М., 2004).
стр. 8
ские мифы и верования, описать обряды и продемонстрировать, как эти исконные духовные ценности были вытравлены христианством. Лозко прославляет самобытную народную культуру, якобы не поддающуюся ни влиянию "имперского центра", ни соблазнам зарубежных духовных веяний. В язычестве она видит исконную этническую религию украинского народа, будто бы пронесенную тем
через всю свою историю, несмотря на попытки враждебных сил искоренить ее. Она убеждает своих последователей в том, что украинцы как единая этническая общность существовали задолго до появления в Восточной Европе христианства. Тем самым все, что ей известно о древнем славянском язычестве, она приписывает именно украинцам [28].
Свою идею о том, что язычество является "этнической религией" украинцев, Лозко в последние годы регулярно развивает на научных конференциях и симпозиумах (например, в июле 1997 г. и в апреле 1998 г. в Киеве). При этом она всячески отмежевывается от "новых религиозных движений", настаивая на том, что ее собственная вера является самобытной и одной из древнейших. Себя и своих соратников она объявляет "правопреемниками этнической Церкви, которая была запрещена в 988 г." [33. С. 4 - 5]12 . Она призывает поклоняться природе, а не "богочеловеку", и настаивает на том, что спасение природной среды связано с культивацией "высокого уровня этнической энергии" у "коренных этносов". Ибо только последним дано сохранить естественную природу от уничтожения. При этом этнос Лозко понимает как "кровнородственную общность людей", обладающую своими самобытными культурой, языком и религией, имеющую общие исторические воспоминания и занимающую единую территорию. Лозко утверждает, что "этнические религии" возникают естественным путем. Иными словами, она выступает убежденной сторонницей примордиалистских взглядов, причем и таких крайних, которые занимаются биологизацией этноса.
Не случайно она пытается поправлять Л. Н. Гумилева и утверждает, что этносы отличаются друг от друга не только ментально, но и генетически. Это якобы и создает различия в их поведении. Мало того, отождествляя этнос с нацией, а язычество с национализмом, Лозко пытается монополизировать и идею украинского национализма13 [35. С. 47 - 48] (см. также: [28. С. 38 - 39]).
Аналогичным образом петербургский создатель "Русской Религии" В. М. Кандыба утверждает, что поведенческие стереотипы и ценностные ориентации передаются якобы генетически [36. С. 9,104, 201]14 . Признавая эволюционные изменения и расовые смешения, он специально оговаривает: "Единственно, что не менялось, это природная генетическая воинственность - "русский дух", абстрактное
мышление, склонность к ничем не ограниченной свободе, внутренняя доброжелательность и гостеприимство" [37. С. 25] (см. также: [38. С. 30.]). То же самое можно встретить во множестве других неоязыческих произведений. Например, симпатизирующий неоязычеству писатель Ю. Петухов доказывает, что "при естественных условиях развития крупные смешанные культурно-этнические
сообщества практически неистребимы, они могут существовать, внешне изменяясь, но сохраняя первичные формы внутренне, десятки тысячелетий" [39.
12 Той же установки придерживаются и русские неоязычники. Например, в Уставе ССО СРВ записано: "Союз является правопреемником государственного вероисповедания России, запрещенного в итоге правительственного переворота 988 - 990 гг." [34].
13 Лозко является главой Объединения Родноверов Украины и входит в праворадикальное движение А. Богорода.
14 Эту книгу написал В. М. Кандыба.
стр. 9
С. 229 - 230]. Аналогичные представления популярны и на Западе, и один автор определил их как "представление о вневременном прошлом, до недавнего времени не изменяющемся, если не считать тривиальных или циклических процессов" [40. Р. 1264]. Так, "дух народа", этические представления и задатки выносятся за рамки истории и становятся вечными внеисторическими категориями. Это соответствует идее бессмертия этнической группы, пронизывающей сочинения неоязычников. Ставя группу ("народ") выше личности, неоязычники озабочены, прежде всего, идеей бессмертия народа. Тем самым, будучи неотъемлемой частью своего народа, и человек получает надежду на бессмертие. Например, по словам Кандыбы, "объективно существует не отдельный смертный человек, а бессмертное человеческое сообщество, в котором навечно сохраняются только духовные ценности" [37. С. 380]. Человеческих индивидуальностей Кандыба не признает, для него существенны лишь крупные интегрированные человеческие общности. Они-то и являются единственными объективными целостностями, только с их существованием и следует считаться.
зы. всем статья хороша. вот только фраза у первобытных славян-язычников письменности вовсе не было повергает меня в сомнения.
ззы. САМ ПОСТ НЕ КОММЕНТИТЬ! комментить сюда.
В. А. ШНИРЕЛЬМАН
Шнирельман Виктор Александрович - д-р ист. наук, главный научный сотрудник ИЭА РАН.
ОТ "СОВЕТСКОГО НАРОДА" К "ОРГАНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ": ОБРАЗ МИРА РУССКИХ И УКРАИНСКИХ НЕОЯЗЫЧНИКОВ
Славяноведение, 2005 №6
К идеям, создаваемым на наших глазах русскими неоязычниками, можно подходить с трех разных позиций. С точки зрения профессиональных ученых (историков, археологов, этнографов и лингвистов), речь идет о деятельности дилетантов, не только искажающих "научные факты", но и прибегающих к откровенным фальшивкам ("Влесова книга") в поиске псевдонаучных оснований для своих фантастических построений. Поэтому такие ученые стараются не замечать деятельности неоязычников или, в крайнем случае, яростно критикуют их за "искажение исторической истины". Вторую позицию занимают правозащитники, обнаруживающие в идеологии неоязычников признаки шовинизма и расизма и поэтому обвиняющие их в возбуждении межэтнической розни. Оба эти подхода,
разумеется, имеют свои серьезные основания. Но возможен и третий подход, связанный с изучением самих основ неоязыческого мировоззрения, включающих отношение к таким вечным вопросам бытия, как жизнь и смерть, человек и природа, личность и общество, тендерные отношения, символика и пр. Именно об этом и пойдет речь в данной работе.
Но начать следует с определения. В западной науке раздаются голоса о том, что использование введенного христианами термина "язычники" некорректно и должно быть оставлено, так как имеет негативные коннотации [1]. Однако и такие авторы признают, что некоторые западные общины сами называют себя языческими. В России одно из самых авторитетных общинных объединений, Круг
Языческой Традиции (КЯТ), также вполне осознанно использует этот термин, не видя в нем ничего зазорного. Поэтому и я считаю его вполне приемлемым. Вместе с тем, лидеры КЯТ протестуют против термина "неоязычество", утверждая, что они восстанавливают "исконную традицию" дохристианского времени (см., например: [2. С. 66]).
Однако имеется множество аргументов, позволяющих в этом сомневаться. Наиболее очевидные из них следующие. Во-первых, нынешние язычники активно пользуются не только кириллической письменностью, принесенной на Русь христианами (у первобытных славян-язычников письменности вовсе не было), но и Интернетом, что для аутентичного язычества аномально. Во-вторых, они
представляют себя родовыми общинами, "воспроизводящими родовые (языческие) отношения в новых поколениях" и принадлежащими к "одному ро-
стр. 3
ду-племени", хотя ничего общего с аутентичными родовыми общинами у современных организаций городских обитателей не обнаруживается 1 . В-третьих, первобытные религиозные верования были теснейшим образом связаны с традиционным образом жизни и социальной организацией, что также отсутствует у современных язычников. В-четвертых, стремясь защищать древние курганы не
только от хищнического разрушения, но и от археологов, современные язычники не осознают, что они бы ничего не знали ни о курганах, ни о погребенных в них людях, если бы не было современной науки. В-пятых, в языческие времена у славянских племен не было и никакой унифицированной системы верований. Такая система создается лишь ныне нашими современниками. Наконец, в-шестых,
существует немало язычников, предпочитающих называть свои верования "этническими". Но никаких этнических (в современном смысле) образований в первобытности не было, а были родо-племенные общности, имевшие совершенно иные основания и иную структуру. Все это говорит о том, что нынешние язычники являются людьми, тесно связанными со своей эпохой, с ее социальными отношениями и понятиями. Между ними и исконными язычниками - целая пропасть. Вот почему мне представляется разумным сохранить термин "неоязычество"2 .
Смерть Советского Союза - рождение неоязычества
Советский период отличался от дореволюционного не только политическим устройством, но и концепцией жизни и смерти. Царская империя подчеркивала свою преемственность в истории, а советская власть всеми силами стремилась освободиться от "темного" исторического прошлого. Царская империя отличалась консерватизмом и ценила традицию, а советская власть ломала все прошлые традиции и устремлялась вперед к "светлому будущему". Все это, безусловно, влияло на концепцию жизни и смерти. Православных в царской империи успокаивала мысль о возвращении в "царство небесное", "царство Христово". А советские люди жили ради будущего, ради построения грядущего счастливого общества на земле. Соответственно, для православных смерть означала воссоединение с предшествующими поколениями, встречу с предками, хранителями вековых традиций, а для советских людей она знаменовала вступление в когорту героев, отдавших жизнь за светлое будущее. Поэтому будущее значило для советских людей много больше, чем прошлое, и глубокое знание истории поначалу не представляло большой ценности.
1 Отдав 20 лет изучению первобытных и традиционных обществ, я с сожалением обнаруживаю, что нынешние адвокаты "родо-племенных религий" вовсе незнакомы с огромной научной литературой, посвященной этим сюжетам. С научной точки зрения, странно звучит утверждение язычников о том, что они будто бы "воспроизводят родовые отношения в новых поколениях". Столь же странно
звучит стремление Н. Сперанского познать "первоначальные (т.е. дохристианские. - В. Ш.) ценности нашего народа" (см.: [3]). Ведь неясно, о каком "народе" может идти речь для дохристианской Руси, наполненной различными племенными общностями, не ощущавшими никакого единства. Поэтому у неоязычников и встречаются такие нелепости, когда, например, Калининградская "Община Сколотое", присвоив себе скифское имя, почитает древние прусские святыни, хотя ни скифы, ни пруссы не имели никакого отношения к древним славянам! Возможно, все это происходит потому, что роль духовных лидеров взяли на себя люди, далекие от гуманитарных наук и поэтому незнакомые со спецификой гуманитарного знания.
2 Термин "неоязычество" используют и другие исследователи (см. [4 - 7]).
стр. 4
Вместе с тем советская власть десятилетиями внушала людям идеи коллективизма и нерушимой общности. Эти идеи воспринимались людьми на двух уровнях: на одном - как общность "советского народа", или гражданская общность, на другом - как этническая или этнокультурная общность. Первое лучше усваивалось русскими и обрусевшими людьми, второе - титульными народами республик разного уровня, а также этническими группами, ощущавшими дискриминацию. Однако в условиях авторитарного режима никакого гражданского общества в СССР так и не возникло. Зато советские механизмы формирования власти и ее реальные действия прямо или косвенно укрепляли этническую идентичность как чувство принадлежности к примордиальной общности. В частности, в послевоенный период советские условия существования консервировали традицию и прививали людям чувство "самобытности". Ведь, с одной стороны, только коренные народы, способные продемонстрировать свою самобытную культуру, могли рассчитывать на получение автономии или каких-либо иных льгот и привилегий. С другой же - в условиях сталинских депортаций народов и продолжавшейся дискриминации этих народов в последующие десятилетия люди в особенности ощутили свою нерасторжимую связь с этнической принадлежностью, делавшей их объектом преследований или, напротив, открывавшей путь к льготам независимо от личных качеств.При этом, как ни парадоксально, концепция самобытности исключала религию (ибо советское общество подчеркивало свой атеизм), но в то же время включала народную обрядность. В 1960 - 1970-х годах такое отношение к действительности стало даже укрепляться властями под лозунгом создания новой советской обрядности. Некоторые исследователи объясняют это тем, что к 1960-м годам марксизм-ленинизм утратил свою революционную притягательность и превратился в "очень консервативный набор идеологем, оправдывавших и поддерживавших существующий порядок" [8. Р. 24]. Поэтому введение социалистических обрядов, начиная с 1960-х годов, было "попыткой лидеров
остановить закат политической религии" [8. Р. 43]. При этом, восстанавливая народные праздники, советские чиновники "стремились убрать оттуда, насколько возможно, их христианское содержание, оставляя нетронутым языческое. Восстановление язычества не рассматривалось как угроза, в отличие от роста общественного интереса к церкви" [9. Р. 46] (см. также: [8. Р. 137 - 139]).
Разочарование в идее коммунизма, нараставшее с 1960-х годов, заставило советского человека обратиться к прошлому. Чем более призрачным и неустойчивым казалось будущее, тем привлекательнее становилась идея прошлого. Кульминацией таких настроений стал нашумевший роман В. Чивилихина "Память" (1982), по выходе которого многие принялись изучать свою генеалогию. Идея счастливого будущего быстро сменилась страстным желанием вернуться к корням, что стало поворотным моментом в умонастроениях советского человека и обозначило его сдвиг к постсоветской модели. Это же
послужило важным рубежом в становлении неоязычества (см.: [10. С. 226 - 237]), и не случайно первая русская националистическая организация, сознательно выковывавшая неоязыческие идеологемы, взяла себе название "Память"3 .
3 Один из организаторов движения, В. Емельянов, вспоминал, что "Память" была задумана как языческая, антихристианская организация (см.: [11. С. 3]).
стр. 5
Родившись в последние советские десятилетия и став нелегитимным ребенком советской власти в эпоху ее распада, русское неоязычество восприняло целый ряд советских представлений и стереотипов 4 . Среди них - этническое видение действительности, вера в примордиальный образ народа (этноса), преклонение перед "народной (крестьянской) традицией", приоритет коллектива
(органической общины) перед личностью, вера в живительную силу родной земли, а также глубоко укоренившееся ощущение постоянно нависавшей над страной угрозы, исходившей от якобы безусловно враждебного окружения. В том же ряду стояли полное неприятие христианства и ксенофобия. Но если для советской власти борьба с христианством и ксенофобия вытекали непосредственно из государственной идеологии атеизма и противостояния капиталистическому Западу, то в головах неоязычников обе эти концепции смешались и превратились в защиту России как "русского государства" от "инородцев" и их "разрушительного влияния". В то же время они продолжают верить в "счастливое будущее", ища опору не в дискредитировавшем себя в их глазах рациональном
"марксизме-ленинизме", а в иррациональных традиционалистских концепциях5 .Вот, например, как были сформулированы задачи Славянского неоязыческого движения "родноверов" на Вече, состоявшемся 7 августа 2004 г. в г. Кобрин (Белоруссия): "В условиях глобальной цивилизационной, идеологической и информационной войны против наших народов Родная Вера становится реальной
духовной альтернативой чужеродным космополитическим системам. Противники используют старые и новые, все более изощренные формы агрессии против наших народов. В духовной сфере - это навязывание авраамических религий, насильственная евангелизация общества, подмена этнических религий искусственно созданными псевдоучениями, зомбирующими людей. В связи с этим
мы считаем, что необходимо поставить вопрос перед правозащитными организациями о неправомерности монополии авраамических религий, ведущей к сращиванию церкви и государства, а также принудительной христианизации населения в государственном масштабе через СМИ, систему дошкольного и среднего образования".
А вот как "родноверы" понимают свою идентичность. "Родовое Славянское Вече решило считать славянскими родноверческими общинами те, которые генетически принадлежат к славянскому роду (суперэтносу); чтят традиционный славянский обычай; считают Родовое мировоззрение основным; славят исконных Славянских Богов (славянский политеизм)" [15]. Еще четче дорогую для этих неоязычников мысль выражает пользующийся у них высоким уважением волхв Доброслав (А. Добровольский): "Под кровью необходимо понимать жизненное наследие расы... Кровь является носителем особой сокровенной силы.
4 Многие деятели неоязыческого движения подчеркивают свою приверженность идеям коммунизма и коммунистической морали. Для них язычество представляется не религией, а идеологией или мировоззрением. Религию они отождествляют с "мракобесием", что полностью соответствует установкам советского атеизма (об этом см.: [12]). По словам национал-социалиста Доброслава,
"природопожирающий капитализм есть уродливое порождение иудо-христианской цивилизации". Он призывает: "ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА -НАЗАД. Назад к своим изначальным языческим ценностям, назад от культа наживы к культу Жизни, назад к своей солнечной религии - обожанию Природы" [13].
5 В этом они солидарны с некоторыми европейскими левыми, также обратившимися к иррационализму, как это отметил П. Бурдье [14. Р. 185].
стр. 6
Чистота крови является сокровищем. Нарушить чистоту рода, значило навсегда утерять родство с Предками-Покровителями" [16].Следовательно, главными основаниями деятельности "родноверов" являются, с одной стороны, вера в биологический (расовый) характер этнической общности, а с другой - стремление защитить ее культурные основы от размывания в условиях глобализации. При этом самым страшным противником им видятся мировые ("авраамические") религии, подрывающие идею "самобытности". Поэтому для главы Союза Славянских Общин Славянской Родной Веры (ССО СРВ) В. С.
Казакова первостепенную важность представляют такие символы, как "одна Родина, одна кровь, один язык, одна вера" или, короче, "Природа, Родина, Народ"6 [17]. А первым правилом Славянской общины Свентовида (г. Славянск-на-Кубани) является "стремление к языческому будущему НАЦИИ" [18]. Правда, для некоторых других активистов неоязыческого движения знаковыми символами служат "род, семья, община, племя, народ, Земля и Природа", а не нация и национальность. В этом смысле ССО СРВ с его нездоровым интересом к "кровному родству" противостоит КЯТ, деятели которого 17 марта 2002 г. подписали Битцевское обращение, направленное против расизма и неонацизма в языческом движении (это - новое веяние в неоязыческом движении, ибо до конца 1990-х годов многих его лидеров коричневые тенденции не особенно тревожили).
Неоязычество и этнонационализм
Неоязычество ознаменовало поворот советского национализма к религии и расиализации действительности. В прошлом немало специалистов по национализму (начиная с Карлтона Хейеса [19]) сравнивали его с секулярной религией (о концепции гражданской и политической религии см.: [20 - 22; 8. Р. 37 - 44; 23 - 24]). Похоже, что в XXI в. секулярная религия превращается в религию
настоящую с креном к фундаментализму, тем более что, как показал Хейес, национализм унаследовал многие особенности религии, прежде всего христианства (миф, ритуал, процессии, памятные места, культ святых, священные тексты и символы, гробницы великих людей и пр.). Двести лет национализма не привели человечество к счастью, и сейчас национальное государство переживает кризис. Национализм, как и коммунизм, постигло глубокое разочарование. Глобализация вызывает у людей смешанные чувства и заставляет многих обращаться к культурным корням. Отсюда рост
фундаментализма, провозглашающего, что теперь не будущее, а именно прошлое нуждается в защите. Весьма ярко и последовательно это представлено Славянским неоязычеством, сознательно объединяющим религию с этнонационализмом 7 . Ведь и неоязычество, и национализм объявляют Богом нацию или этническую группу, превращая их в эпических героев, первопредков 8.
6 Этот лозунг взят у "национал-социалистического язычника" Доброслава (см.: [13]).
7 Характерно, что тот же лидер ССО СРВ В. С. Казаков не делает различия между религией и идеологией.
8 Здесь уместно вспомнить, что в 1790-х годах в революционной Франции были попытки ввести религию Разума, а затем - поклонение Высшему Существу. Это и было тогда религией национализма (см.[19. Р. 56]).
стр. 7
Вот почему особую ценность для неоязычников приобрела "чистая традиция", якобы чудом избежавшая чужеродного влияния. Эта логика естественным образом приводит русских и украинских неоязычников к образу дохристианской Руси, еще не испорченной "инородцами"9 . Именно этой Руси приписывается головокружительная история, изобретение письменности, необычайная мудрость,
непревзойденная боевая слава, создание первых мировых империй, господство над другими народами и щедрое наделение их своими культурными достижениями. Такая неизбывная ностальгия по отдаленному прошлому делает понятным необычайный расцвет псевдоисторического мифотворчества в среде русских и украинских неоязычников. Поэтому их религиозные трактаты очень часто
напоминают историософские сочинения.
Тем самым идеология, исповедуемая русскими и украинскими неоязычниками, позволяет причислять их к категории этнических националистов. Действительно, большинство из них по старой советской традиции отождествляют этническую группу с этнонацией10 . Например, для Доброслава "язычество дословно - то же, что и народность. Народное языческое мирочувствование есть чувство кровное, национальное, в отличие от международных религий христианства и ислама" [25]. Так язычество отождествляется с национализмом или, точнее, этнонационализмом, и это столь же характерно для украинских пропагандистов неоязычества [26. С. 4 - 5; 27. С. 95] (см. также [28. С. 38 - 39]), как и для марийских [29. С. 53 - 59] или латышских [30. С. 80 - 113]. Ведь ведущее место в их иерархии ценностей занимают ценности этнические - во-первых, этническая культура, включая религию, а во-вторых, этнократическое государство. Но "этническую группу", "общину" (Gemeinschaft) они ставят выше государства. В соответствии с доктриной "самобытности", неоязычники убеждены в том, что каждая этническая группа уникальна во всех своих проявлениях, т. е. должна по определению обладать не только самобытными языком и культурой, но и своей собственной "этнической религией". Последние ежегодные международные конгрессы неоязычников, начиная с 1998 г., регулярно объявляли себя Конгрессами этнических религий11 . На бывшей европейской части СССР лишь литовские неоязычники стараются избегать этнизации своей религии. Они предпочитают говорить о "балтийской духовной традиции", придавая ей территориальное, а не этническое значение [32. С. 11 - 12].
Бессмертие народа
Для "этнической религии" достаточно типичны взгляды лидера киевских язычников Зореславы (Г. Лозко), опубликовавшей в 1994 г. книгу об "украинском язычестве". В ней она сделала попытку систематизировать древнеславян-
9 В России корни такого яростного неприятия внешнего влияния уходят к славянофилам, негативно воспринимавшим любые культурные заимствования, презрительно называя их "подражанием".
10 В известной степени это справедливо, ибо термин "язычество" есть ничто иное, как калька с греческого "этнос".
11 Показательно, что этот подход смыкается с тем, который демонстрирует духовный лидер французских Новых правых А. де Бенуа, высоко оценивающий язычество именно за его способность сохранять и подпитывать локальные культурные идентичности (см.: [31. Р. 186]). Не случайно руководимое А. Аратовым (Огневедом) издательство "Русская Правда" выпустило недавно его
книгу "Как можно быть язычником" (М., 2004).
стр. 8
ские мифы и верования, описать обряды и продемонстрировать, как эти исконные духовные ценности были вытравлены христианством. Лозко прославляет самобытную народную культуру, якобы не поддающуюся ни влиянию "имперского центра", ни соблазнам зарубежных духовных веяний. В язычестве она видит исконную этническую религию украинского народа, будто бы пронесенную тем
через всю свою историю, несмотря на попытки враждебных сил искоренить ее. Она убеждает своих последователей в том, что украинцы как единая этническая общность существовали задолго до появления в Восточной Европе христианства. Тем самым все, что ей известно о древнем славянском язычестве, она приписывает именно украинцам [28].
Свою идею о том, что язычество является "этнической религией" украинцев, Лозко в последние годы регулярно развивает на научных конференциях и симпозиумах (например, в июле 1997 г. и в апреле 1998 г. в Киеве). При этом она всячески отмежевывается от "новых религиозных движений", настаивая на том, что ее собственная вера является самобытной и одной из древнейших. Себя и своих соратников она объявляет "правопреемниками этнической Церкви, которая была запрещена в 988 г." [33. С. 4 - 5]12 . Она призывает поклоняться природе, а не "богочеловеку", и настаивает на том, что спасение природной среды связано с культивацией "высокого уровня этнической энергии" у "коренных этносов". Ибо только последним дано сохранить естественную природу от уничтожения. При этом этнос Лозко понимает как "кровнородственную общность людей", обладающую своими самобытными культурой, языком и религией, имеющую общие исторические воспоминания и занимающую единую территорию. Лозко утверждает, что "этнические религии" возникают естественным путем. Иными словами, она выступает убежденной сторонницей примордиалистских взглядов, причем и таких крайних, которые занимаются биологизацией этноса.
Не случайно она пытается поправлять Л. Н. Гумилева и утверждает, что этносы отличаются друг от друга не только ментально, но и генетически. Это якобы и создает различия в их поведении. Мало того, отождествляя этнос с нацией, а язычество с национализмом, Лозко пытается монополизировать и идею украинского национализма13 [35. С. 47 - 48] (см. также: [28. С. 38 - 39]).
Аналогичным образом петербургский создатель "Русской Религии" В. М. Кандыба утверждает, что поведенческие стереотипы и ценностные ориентации передаются якобы генетически [36. С. 9,104, 201]14 . Признавая эволюционные изменения и расовые смешения, он специально оговаривает: "Единственно, что не менялось, это природная генетическая воинственность - "русский дух", абстрактное
мышление, склонность к ничем не ограниченной свободе, внутренняя доброжелательность и гостеприимство" [37. С. 25] (см. также: [38. С. 30.]). То же самое можно встретить во множестве других неоязыческих произведений. Например, симпатизирующий неоязычеству писатель Ю. Петухов доказывает, что "при естественных условиях развития крупные смешанные культурно-этнические
сообщества практически неистребимы, они могут существовать, внешне изменяясь, но сохраняя первичные формы внутренне, десятки тысячелетий" [39.
12 Той же установки придерживаются и русские неоязычники. Например, в Уставе ССО СРВ записано: "Союз является правопреемником государственного вероисповедания России, запрещенного в итоге правительственного переворота 988 - 990 гг." [34].
13 Лозко является главой Объединения Родноверов Украины и входит в праворадикальное движение А. Богорода.
14 Эту книгу написал В. М. Кандыба.
стр. 9
С. 229 - 230]. Аналогичные представления популярны и на Западе, и один автор определил их как "представление о вневременном прошлом, до недавнего времени не изменяющемся, если не считать тривиальных или циклических процессов" [40. Р. 1264]. Так, "дух народа", этические представления и задатки выносятся за рамки истории и становятся вечными внеисторическими категориями. Это соответствует идее бессмертия этнической группы, пронизывающей сочинения неоязычников. Ставя группу ("народ") выше личности, неоязычники озабочены, прежде всего, идеей бессмертия народа. Тем самым, будучи неотъемлемой частью своего народа, и человек получает надежду на бессмертие. Например, по словам Кандыбы, "объективно существует не отдельный смертный человек, а бессмертное человеческое сообщество, в котором навечно сохраняются только духовные ценности" [37. С. 380]. Человеческих индивидуальностей Кандыба не признает, для него существенны лишь крупные интегрированные человеческие общности. Они-то и являются единственными объективными целостностями, только с их существованием и следует считаться.
зы. всем статья хороша. вот только фраза у первобытных славян-язычников письменности вовсе не было повергает меня в сомнения.
ззы. САМ ПОСТ НЕ КОММЕНТИТЬ! комментить сюда.
