![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maryxmasВопросы филологии, No. 1, 2010
"Совок" вчера, сегодня... завтра? (Из языковой жизни одной метафоры)
ВОРОТНИКОВ Юрий Леонидович - член-корреспондент РАН, академик РАЛН, доктор филологических наук, Председатель совета Российского гуманитарного научного фонда.
Метафора - это греза, сон языка.
Д. Дэвидсон
Практически во все словари, посвященные изменениям в лексическом составе русского языка 90-х гг., вошло словечко совок, получившее в этот период очень широкое распространение как в устной речи, так и на страницах прессы в совершенно новом и столь же неожиданном употреблении (см., например [28; 22; 39; 14]). Слово это, наряду с такими, как ваучер, путч, рынок и ряд других, может быть причислено к числу ключевых слов эпохи 90х гг.
Понятие "ключевое слово" в последние годы активно используется в российском языкознании. Н. Л. Земская дает ему такое определение: "Ключевыми следует считать слова, обозначающие явления и понятия, находящиеся в фокусе социального внимания" (см. [34, 92]). Определение достаточно точное, однако оно оставляет открытым весьма существенный вопрос: если ключевые слова находятся "в фокусе социального внимания", насколько они являются объектами изучения лексикологии, а насколько - социологии или иных областей гуманитарного знания?
Надо сказать, вопрос этот в языкознании далеко не нов. По поводу языковедческого, социологического или культурологического статуса ключевых слов, или слов-ключей (франц. mots-cls, нем. Schlsselwrter и пр.) дискутировали, например, Ж. Маторе и Е. Косериу. Ж. Маторе относил слова-ключи всех рангов к лексике, Е. Косериу - только к социологии и культуре (об этом см., например [8, 63 - 64]). По этому поводу Р. А. Будагов еще в 1971 г. писал в своей книге "История слов в истории общества": "Дискуссия на эту тему представляется нам несколько схоластичной, так как слова-ключи имеют одновременную причастность и к социологии (культуре) и к лексике (языку). В самом деле, рассмотренные как элементы лексики (функционирование, частотность в языке и в его различных стилях, новые и старые значения), слова эти выступают в своем лингвистическом аспекте; рассмотренные же в связи с "вещественными" факторами эпохи (техника, наука, литература), те же слова становятся характерными признаками самой данной эпохи и переступают таким образом за пределы чисто лингвистических ассоциаций" [Там же, 64].
Слово совок, вне всякого сомнения являющееся для 90-х гг. ключевым, может быть, следовательно, также рассмотрено с разных точек зрения - и с чисто лингвистической, и с социологической или культурологической, так же как ключевые слова ваучер, путч и рынок могут привлечь внимание не только языковеда, но и социолога, политолога или экономиста. Я буду рассматривать это слово в основном с точки зрения лингвиста, не замыкаясь, однако, только в языковедческих рамках, но по мере необходимости выходя и в сферы социологии, политологии и культурологии.
Первую и пока единственную известную мне заявку на "изобретение" словечка совок подал популярный композитор, поэт и певец Александр Градский. Вот что он рассказал в телеинтервью 28 февраля 1992 г.: "На концерте кто-то размахивал флагом. Это - "совок". Есть что-то от "совка". А ведь это словечко я придумал. Теперь не докажешь. После "халтуры", в 1968 году. Деньги были, взяли портвейна. А пить негде. У кого папа дома, у кого сестра рано ложится. Возле моего дома нашли садик. А в садике - песочница. А там - формочки кто-то забыл. Виноградик, ягодка, церквушка какая-то или домик и - совок. Берем формочки, отряхиваем, наливаем в них. Один - в совок. А там написано латинскими буквами: sovok, 23 kop. Я говорю: "Вот наша жизнь". Потом была песенка, потом я об этом забыл".
Рассказ А. Градского построен на ряде сдвигов, перемещающих вещи и слова из нормального, надлежащего "положения дел" в мир абсурда, который в то же время и является тем единственным реальным миром, в котором автор живет. Первый сдвиг таксономический: предмет "совок" из класса игрушечных инструментов (детская лопатка для песка) перемещается в класс сосудов (бокал для вина). Второй сдвиг условно можно назвать орфографической транспозицией, или орфографическим переносом: написание слова совок перемещается из системы русского письма в систему письма, так сказать, "иностранную". Хотя дело здесь, конечно, не только и даже не столько в орфографии: примитивное советское изделие как бы старается прикинуться престижной импортной вещью (вспомним гоголевского шляпника "иностранца Василия Федорова" из "Мертвых душ"). И это - тоже сдвиг и в прямом, и в переносном смысле (сдвиг в просторечии значит 'психическая ненормальность, сумасшествие'; со сдвигом, сдвинутый - 'ненормальный, сумасшедший'). И наконец, сдвиг собственно семантический: употребление слова в неожиданном метафорическом значении (Наша жизнь - совок).
Уподобление жизни совку - очень сильная, экспрессивно насыщенная метафора. Но за более чем сорок лет, прошедшие с момента ее возникновения, она не превратилась из акцидентной, т.е. одноразовой, в общеязыковую и не только не вошла в сознание русской языковой личности, но изгладилась даже из памяти ее создателя. Выражение Жизнь - совок не стало таким же общепонятным и общепринятым, как, например, Жизнь - копейка. Возможно, причины этого кроются именно в яркой образности, психологичности уподобления, использованного А. Градским. Но если "образ психологичен", то метафора, "сколь бы субъективна она ни была, не может сделаться метафорой "для кого-нибудь"" [2, 26].
На рубеже 80 - 90-х гг. слово совок пережило второе рождение, но уже в ином употреблении, чем у А. Градского. Совку начали уподоблять не нашу жизнь, а нашу страну, например: А ты знаешь, сколько это у нас в совке стоит? (Устная речь. Из разговора молодых девушек на Арбате, запись лета 1991 г.).
Новое словечко очень быстро вошло в молодежный жаргон и проникло на страницы прессы, в первую очередь, конечно, молодежной. Вот пример из газеты "Московский комсомолец": Когда бы вы хотели жить? - спросили мы у 80 тинэйджеров. Перво-наперво 4 процента заявили, что не хотят жить вообще. Зато 8 процентов готовы жить когда и где угодно - но кроме "совка" [35].
Впрочем, не чужды ему остались и другие возрастные и социальные группы, что подтверждает следующая реплика из разговора трех кандидатов наук возраста около сорока лет, принадлежащая научному сотруднику академического Института русского языка: Зря он его привез. В совке этот видик работать не будет (Запись июля 1991 г.).
Проникло словечко совок и в художественные произведения вполне интеллигентных авторов, например: Коммунальный дом. Коммуна. Но не та, что была в совке, "на двадцать восемь комнаток всего одна уборная" (В. Токарева "Лиловый костюм").
В значении 'Советский Союз' слово совок иногда писали с большой буквы, как бы акцентируя его статус топонима - имени собственного, например: Никто не трогап обычный бюст Ленина, которых миллионы по всему Совку (цит. по [22, 564]).
Слово совок стало подходящим обозначением для бывшего Советского Союза по нескольким причинам. Во-первых, оно - порождение стихии разговорной речи, для которой очень характерен специфический способ словообразования, именуемый в специальной литературе универбацией1. Таким способом образованы слова продленка (школа продленного дня), спальник (спальный мешок) и другие. Причем морфема сов- в слове совок осмысливалась "народной этимологией" как связанная не с глаголом совать, а с существительным совет (советы) или прилагательным советский. Такую этимологию дает, например, в одном из своих рассказов В. Токарева, творчество которой вообще очень, так сказать, "филологично", т.е. очень насыщено "вслушиванием" и "вглядыванием" во внутреннюю форму слова. Так вот, по мнению В. Токаревой, "Совки" - от слова "советы" (В. Токарева "Я есть. Ты есть. Он есть"). На такое осмысление, несомненно, повлияли многочисленные аббревиатуры типа совхоз, совнархоз, Совнарком.
Особая роль в этом ряду принадлежит сложносокращенному слову совдеп. Так в первые годы советской власти называли Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, например: При Комитете существовала еще военная комиссия Государственной Думы, возглавляемая генералом Потаповым... Это оригинальное самодовлеющее учреждение, находившееся в оживленных связях с Советом рабочих и солдатских депутатов, "являясь посредником между совдепом, комитетом и правительством", существовало, однако, до 17 мая (А. И. Деникин "Очерки русской смуты").
Слово совдеп очень рано стало обозначением Советской России, особенно среди эмигрантов (иногда в форме Совдепия). В последнее время слово это, долгое время находившееся под идеологическим запретом, возвратилось и в устную речь, и на страницы прессы, сохранив отрицательную окраску, например: Тяжелая жизнь, доченька. Так и хочется тебя закрыть телом от этой Совдепии (Устная речь, запись марта 1992 г.); После двух поллитровых бокалов, выпитых до дна, к жене, наконец, вернулся дар речи. - С...ный совдеп, - тихо произнесла она, - и здесь достал... [10].
Молодежь 80 - 90-х гг. в большинстве своем уже не знала, как расшифровать вторую часть аббревиатуры совдеп2, что и могло стать одним из стимулов к поиску такого же краткого и эмоционального, но более "прозрачного" названия для разлюбленной страны.
И, наконец, в молодежном жаргоне уже давно существовало словечко комок, образованное способом универбации от словосочетания комиссионный магазин. И в этом случае основа прилагательного комисс- была усечена до краткого ком-, взят суффикс -ок, а в результате возникла метафора. Комиссионный магазин - это и мятые, скомканные вещи, и комок толпящихся у входа покупателей, и вообще, может быть, комок какой-то гадости. В начале 90-х гг. на смену комиссионным магазинам пришли так называемые коммерческие магазины, и теперь именно к ним стали применять название комок, как в следующем очень ярком примере: В шикарных апартаментах МХАТа им. А. П. Чехова обосновался коммерческий магазин "Салон у театра", а попросту - "комок". "В горле у Станиславского", - прибавляют остряки. И то сказать, маю радости Константину Сергеевичу. А кому ныне хорошо! Вот и в кинотеатре "Москва" тоже появился "комок" - "У Ханжонкова". Кто-то следующий... (С "комком" в горле. Аргументы и факты. 1992).
Итак, слово совок в интересующем нас употреблении является одновременно и семантическим конденсатом двусловного названия Советский Союз, испытавшим влияние аббревиатуры совдеп, и метафорой типа комиссионный/коммерческий магазин - комок. Преднамеренная эта метафора или ненамеренная - не имеет значения, так как возможны оба варианта: и сознательное творчество, и случайное совпадение (об этом см., например [7, 207]).
Дальнейшее движение значения словечка совок пошло по пути метонимического переноса. Оно стало обозначать не только страну Советский Союз, но и жителя этой страны, как в следующем примере: К тому же, судя по высказываниям Владимова, он был и остался советским человеком, "совком", как говорит нынешняя молодежь [6]. Именно такое его употребление стало преобладающим.
В мае 1992 г. тележурналист Яна Чернуха провела интервью с жителями Москвы, задавая им один вопрос: Как вы понимаете слово "совок"! В первую очередь интересно отметить, что никто из интервьюируемых не вспомнил свою детскую игрушку или совок для мусора. Ответы были такими: 1. Это все, что нас окружает. 2. Этим словом выражают негативное отношение ко всему советскому. 3. Это забитый, затюканный человек, советский человек. 4. Из граждан великой страны мы превратились в так называемых совков. 5. Это ругательство, я это слово не употребляю. Как видим, из этих ответов можно выделить два значения слова совок: 1) наша жизнь ("все, что нас окружает") - совсем как у А. Градского; 2) советский человек (или житель бывшего СССР: "из граждан великой страны мы превратились в так называемых совков"). Очевидна также негативная оценка, связанная с этим словом ("негативное отношение ко всему советскому", "ругательство"). Никто из опрошенных не был незнаком с новым, метафорическим значением словечка совок, что лишний раз подтверждает его особую активность в разговорной речи начала 90-х гг.
Н. Д. Арутюнова пишет: "Метафора - это приговор без судебного разбирательства, вывод без мотивировки" [2, 26]. Но все же попробуем такое разбирательство провести, попытаемся найти символ метафоры, т.е. тот признак, который извлекается из глубин значения слова совок и служит основанием для смысловых преобразований и формирования метафорического значения 'советский человек' (о понятии "символ метафоры" подробнее см., например [36]). Или, если использовать метаязык фреймов, какой слот (или какие слоты) из фрейма-источника совок переносится (переносятся) во фрейм-цель советский человек3.
Словари русского языка дают такое толкование существительного совок в его прямом значении: "Предмет в форме лопатки с загнутыми кверху боковыми краями. Совок для мусора. Совок для муки" [29].
Анализ этого словарного определения позволяет выделить для отдельных слотов фрейма совок такие значимые признаки: структура - примитивная; функция - предназначенность для простых, в том числе занимающих низкие ступени на оценочной шкале действий человека (например: уборка мусора).
Фрейм советский человек отличается большой структурной сложностью. Описание всех входящих в него слотов - задача, требующая специального исследования. Отмечу только один признак, который может быть отнесен к слоту характер советского человека, а может рассматриваться и как значимая характеристика всего фрейма в целом. Для этого вспомним одну советскую песню, широко известную лет 35 назад. В ней были такие слова:
А кто я есть? Советский парень,
Простой советский человек.
Простой советский человек,
Живу как вы в двадцатый век.
Далее этот "простой советский человек" представлен как демиург, творец прекрасного мира "дворцов, кварталов и заводских корпусов". Эта песня стала толчком для многочисленных пародий (например: "А с кем дружу? Дружу с Серегой. С Серегой, маршалом простым" или "А кто я есть? Простой филолог. Простой советский филолг" и т.д.).
Декларировавшаяся же простота советского человека, восходившая к идеологическому архетипу (ленинская простота; прост, как правда), переосмысливалась в духе пословицы Простота хуже воровства и приравнивалась к примитивности. Поэтому примитивному совку достаточно легко было стать, так сказать, представителем, репрезентантом "простого советского человека". Сыграла свою роль, конечно, и метонимическая близость совка к мусору, повлиявшая на формирование характерной для этой метафоры негативной оценки (сравните в "блатной музыке" метафору милиционер - мусор).
Вообще со словообразовательной цепочкой, одним из звеньев которой является существительное совок, связан целый комплекс негативных оценок. Например: совать - класть куда-либо небрежно или торопливо; давать взятку; совать (свой) нос - назойливо вмешиваться во что-нибудь (идиома); соваться - вмешиваться во что-нибудь, назойливо стремиться принять в чем-нибудь участие; бестолково суетиться, берясь то за одно, то за другое дело, занятие и т.п.; свкий - сующийся, вмешивающийся во все; свок, да не ловок (поговорка) (использованы словари [29, 740; 37, 176]).
Особый интерес представляет младший, так сказать, "словообразовательный родственник" существительного совок - относительное прилагательное совковый, входящее в терминологизированное словосочетание совковая лопата (примитивный инструмент для тяжелой ручной работы). И если словечко совок стало метафорой советского человека, то совковая лопата вполне могла бы быть использована как символ его трудовых подвигов на ниве социалистического строительства. Само же прилагательное совковый стало использоваться как синоним прилагательного советский и, как и последнее, может в зависимости от контекста толковаться не только как относительное, но и как качественное, причем с измененной на противоположную оценкой.
В самом начале 90-х гг. употреблялось в том же значении прилагательное совковский: Это же совковская столовая, а ты размечтался о свежем хлебе (Устная речь); Из неофициальных источников репортеру "МК" стало известно о готовящемся грандиозном и необычном проекте гуманитарной помощи христиан-протестантов своим совковским братьям по вере [23]. Оно попало даже в некоторые словари, но в языке не удержалось (см., например [41, 206; 14, 196]).
И если не так давно всерьез писали о том, что советское - значит отличное, то "совковое" - это, конечно, только плохое, например: По нашей просьбе фирма "Тест" в/о "Союз-экспертиза" провела анализ одного из "совковых" "Наполеонов" с маркировкой "Курьер Наполеон". ...загадочный напиток оказался ничем не лучше... обычной водки [13]; Кто-то из новых совковых коммерсантов крадет, приманивает ваших собак, чтобы потом продать их ободранные тушки на рынке как телятину (Радиопередача "Зов", 12 марта 1992 г., из речи ведущей).
Оба примера относятся к 1992 г., когда СССР уже не существовал. Как же понимать выражение "совковый" "Наполеон" или "совковые" коммерсанты? Просто продающийся в СССР "Наполеон" или коммерсанты Советского Союза? Нет, конечно. Скорее отвратительный "Наполеон" (такой, какой мог быть произведен только в СССР) или мерзкие коммерсанты (такие, какие могли быть только в СССР).
"Совковый" - это почти ругательство, как в следующем примере: Там какая-то тетка совковая, которая бутылками приторговывает (Устная речь, запись марта 1992 г.).
"Совок" - это, конечно, тоже личность малосимпатичная. Советский человек трактовался официальной идеологией как носитель всех возможных добродетелей (вспомним "Моральный кодекс строителя коммунизма"), его инфернальный двойник "совок", напротив, - вместилище всех мыслимых и немыслимых пороков. Причем зачастую ему приписываются такие качества, которые никак не могут претендовать на принадлежность какой-то определенной нации или конкретной социальной общности. И если непреодолимый комплекс совковой неполноценности [30] или совковая мнительность [15], возможно, и могли бы характеризовать бывшего советского человека, то чисто совковое выборочное милосердие, выразившееся в желании усыновить не какого-то дебильного и грязного мальчишку, а мальчика чистенького, красивого, который поет так жалостливо [24], - это все же черта скорее общечеловеческая.
А вот еще один пример: Но... западные помощники столь активно взялись за дело, словно помощь эта нужна им больше, чем нам самим. И возникает у меня вполне "совковый" вопрос: что же они собираются с этого иметь? [18]. Такой вопрос может задать прожженный прагматик. Советский человек же был скорее идеалистом (правда, иногда действительно шарахавшимся в цинизм).
В "Московском комсомольце" от 30 июля 1992 г. Лев Новоженов опубликовал произведение, озаглавленное "Апология совка". Название не вполне понятное, что, впрочем, признает и сам автор, замечая: "АПОЛОГИЯ - автор и сам толком не знает, что это такое. А просто красиво. Автор, знаете ли, и сам совок" [27]. Перечень же характеристик "совка", данный Л. Новоженовым, крайне разнороден и включает, например, такие его качества: Из всех искусств для совка важнейшим является балет. Вероятно, поэтому совок часто любит повторять: "Ну вы у меня еще повертитесь!" Совок думает, что все люди в очках - умные. Совок больше предпочитает запрещать, чем разрешать. Самое употребительное слово в совковом языке - "нет". Терпение в характере совка сочетается с жутким нетерпением. Нетерпение стоять в очередях к припавку с потрясающим историческим терпением" [Там же]. И так далее, все в том же ерническом стиле.
"Совок", таким образом, это не просто "хомо советикус", это "хомо советикус" с отсеченными положительными качествами, тупой полудурок, родной брат оруэлловского прола (см. [31]). Вот так выглядит он, например, в определении, данном слову "совок" в одном из словарей: "маленький, невзрачный, суетливый, жадный, тупой, бесполый. В основе образы недоразвитого, неполноценного существа (ср. недомерок, недоумок); не достигшего зрелости, но и не юного животного (ср. подсвинок, телок)"[14, 197].
